Есть мнение Экология

Правильный дом для правильного человека

Почему экологическое строительство в России почти невозможно

Теория экологического строительства в идеале подразумевает новую социальную среду и соответствующую экономическую инфраструктуру. Это мир долгосрочной выгоды, разума и тщательной бережливости по отношению ко всем видам ресурсов. Корреспондент «РР» разобрался, насколько эффективны подобные проекты в России.
Ольга Андреева

Поселок в местечке Мейденхед (Великобритания), состоящий из 15 энергонезависимых домиков.
На крыше каждого располагается солнечная батарея мощностью 20 кВт.
Солнечные модули ориентированы строго на юго-запад, что позволяет использовать солнечную энергию по максимуму

Представим себе обычного человека. Назовем его ласково — Вася. Он зарабатывает чуть больше учителя и чуть меньше топ-менеджера. В общем, слегка выше среднего. И этот условный Вася хочет построить себе экологический дом.

Он не экзальтированный гринписовец и не склонен к фантастическим проектам. Он просто нормальный человек, который хочет, чтобы его семье было уютно и хорошо. Но при этом не думает, что хорошо и дорого — это одно и то же. Просто Вася — добродетельный гражданин, мечтающий трудиться, плодиться и размножаться в мире, свободном от всяких видов грязи — и техногенной, и нравственной. В конце концов, ему хочется не отставать от мировых трендов. А в мире только и делают, что говорят об экологическом доме.

Теория: что такое экодом

Свой путь к экологическому счастью Вася начинает, как положено, с интернета. Там первым делом вываливаются ссылки на множество строительных предложений. Экологические представления отечественных строителей сводятся к нескольким нехитрым принципам. Экологический дом — это загородный дом, построенный из экологически чистых материалов, то есть дерева, «поэтому выбор экологически чистой древесины будет особенно актуальным в современном мире, ратующем за возврат...» — ну и далее в том же духе.

Каждая фирма со страстью рекламирует свои технологии, в основном финские или канадские. Цена вопроса относительно вменяемая: скромную «канадку» (то есть деревянный каркас, утепленный минеральной ватой) можно построить примерно по 10 тыс. рублей за квадратный метр. Правда, кроме экологичного дерева при строительстве дома используется еще черт знает что, отапливается он печкой и никакой энергоэкономии не сулит. В общем, по гамбургскому счету этот дом никакой не экологический.

Вася кривит губы и отправляется к первоисточнику. Юрий Лапин — эксперт ООН по жилищным проблемам. Он один из создателей теории экологического строительства. Еще в 1986 году Лапин впервые в мире просчитал параметры дома, полностью отключенного от всех видов внешнего теплоснабжения и максимально гуманного по отношению к окружающей среде.

— Что такое экодом? — интересуется Вася.

— А как вы считаете, что такое дом вообще? — задает встречный вопрос Лапин.

Вася закатывает глаза и представляет себе двухэтажный домик с садом и детскими качелями под старой яблоней. На веранде родители пьют вечерний чай, а кучка детишек резвится между кустами роз. Оказывается, эта мещанская утопия вполне соответствует научным представлениям.

— Во-первых, речь идет о малоэтажном строительстве, — объясняет Лапин, — многоэтажный дом вообще не может быть экологическим. Это каталожный ящик для людей, человейник, не соответствующий человеческой природе. Настоящий дом — это такое сооружение на одну или несколько семей, которое стимулирует человека иметь здоровых и социализированных детей и тем самым осуществлять, так сказать, непрерывную эстафету жизни. Я не экстремист и не призываю всех жить в коттеджных поселках. Взрослые члены семьи могут временно проживать в городских квартирах. Но в идеале семьи должны быть большими и иметь свое родовое гнездо, свой дом на земле.

— То есть дом за городом и есть экодом?

— Конечно нет, — с некоторым возмущением реагирует Лапин. — Экологический дом — это не модная концепция, не технология и даже не образ жизни. Если подходить к делу правильно, то экодом — это часть универсальной социальной и экономической структуры, долженствующей гарантировать всем нам энергоэкономное и экологически чистое будущее.

Но Вася — простой потребитель. Теоретические конструкции его настораживают, он просит объяснений.

— Во-первых, экологический дом — это дом энергоэффективный, — растолковывает Лапин. — Частный случай энергоэффективного дома — это дом пассивный, или теплонезависимый, которому вообще не нужны внешние источники тепла. Он снабжается теплом от внутренних источников или от местных возобновляемых источников энергии.

Это уже чуть конкретнее.

— Во-вторых, дом должен быть ресурсоэффективным, — убежденно говорит Лапин. — У нас в Москве по нормам полагается в сутки 250 литров воды на человека. А если это дело рационализировать, то воды можно потреблять в пять-десять раз меньше. Ничего сложного! Все технологии давно известны.

Третий параметр — отходы. Правильный экологический дом почти ничего не выбрасывает. Жидкие отходы делятся на серые, это вода из ванной и кухни, и черные — канализация. По отдельности то и другое легко очищается и используется повторно в технических целях. То же самое касается отходов твердых.

— Я вот с вами разговариваю, — возмущается Лапин, — и должен оставаться в рамках литературных выражений. Но тут от ругани никуда не деться. Я бы наших градоначальников судил и сажал бы поголовно за то, что они не вводят раздельный сбор отходов. Мы же в свалках тонем, мусор сжигаем, а потом от этого дыма задыхаемся!

Если организовать дело по уму, дом может или вообще ничего не выбрасывать, или выбрасывать гомеопатический минимум. Но Лапину и этого недостаточно.

— Дом должен быть экологичен системно, — упорно гнет он экологическую линию. — Ну, дом же из кирпичей строится — значит, работают заводы, транспорт, строители. Какие-никакие, но дом, даже самый экологический, ресурсы все-таки потребляет. И если уж мы все минимизируем, то должны минимизировать и вред всех этих обслуживающих производств и инфраструктур.

Вот, к примеру, электричество. Послушать современных рекламщиков, так это панацея от всего на свете: ничего в доме не горит и не дымит, никаких дров, никакого угля. Но подобный романтизм возможен только в конечной точке потребления — собственно в доме. Системно же электрическое отопление — самое экологически вредное из всех возможных видов получения тепла. Если посчитать совокупный ущерб от электрических сетей, начиная от добычи топлива для электростанций, то окажется, что нагрузка на биосферу в целом будет в три-четыре раза больше, чем при том же центральном отоплении.

— Есть еще и в-четвертых, — продолжает Лапин, — дом должен быть дружествен к окружающему природному ландшафту. Про видеоэкологию слышали? Визуальная среда может быть агрессивной, деструктивной, а может быть гармоничной и стимулирующей. Все может быть по-грамотному сделано, но так, что вы там и жить не захотите. А это важная вещь, потому что есть еще и в-пятых, уже в-последних. Дом должен оказывать благоприятное воздействие на проживающих в нем людей. Вот если мы все эти условия выполним, то получим экологический дом.

Глобальные принципы Вася теперь понимает и активно дует щеки. Из сферы частно-эгоистических интересов он вдруг попал в центр мирового экономического тренда. Но ему важно понять, насколько все это реалистично. Вообще, кому-то удавалось построить этот дом-мечту?

История: углеводородный кризис как двигатель экологических технологий

Постепенно погружаясь в контекст экологического сюжета, Вася все лучше понимает, в какую историю ввязался. Идея экологического строительства появилась сразу после мирового энергетического кризиса, разразившегося в 1974 году. Тогда ближневосточные поставщики нефти заставили уважать себя простым и эффективным способом: сначала объявили эмбарго на энергоносители, а потом подняли цены на нефть в четыре раза.

После этой маленькой репетиции конца света западный мир почесал в затылке и спросил сам себя: а куда и на что мы тратим так много энергии? Ответ нашелся быстро: в Европе 40% вырабатываемой энергии уходит на обогрев жилья.

Надо было как-то ослабить энергетическую зависимость. Поэтому когда в середине 80-х годов в умах строителей и проектировщиков появилась идея энергопассивного дома, в нее буквально вцепились зубами.

Перспектива отключения жилого комплекса от единой сети энергоснабжения трактуется тамошним пиаром в библейском духе: населению не устают сообщать, что до энергетического конца света осталось 30, 29, 28 и т. д. лет. Сейчас расстояние до катастрофы сократилось до двух десятилетий. Правительства развитых стран честно признаются, что спасти удастся не всех. Поэтому любые инициативы приветствуются.

Множество программ стимулирует установку частных источников энергии — всевозможных ветряков, солнечных батарей, теплонасосов. Если в начале 90-х в Европе и США бурно рекламировались проекты типа «100 тысяч крыш» (имеются в виду крыши с солнечными батареями), то теперь счет пошел на миллионы: «два миллиона крыш» (Германия), «десять миллионов крыш» (США).

Граждане, решившиеся на ту или иную форму экологического строительства, немедленно переходят в ранг национальных героев. На них сыплются золотые дожди из налоговых льгот и кредитных преференций. Для владельцев ветряков, например, существует особая накопительная система энергокредитования. Летом энергии в доме нужно меньше, но ветер же все равно дует. Жестокосердые чиновники, не слушая стонов энергетических компаний, обязывают их покупать излишки энергии у частников чуть ли не вдвое дороже номинала, а зимой продавать им энергию чуть ли не вдвое дешевле.

Установить у себя ветряк стоит денег. Но дополнительный расход при европейских ценах на энергию быстро окупается. «Если вы ставите у себя ветряк или строите экодом, — говаривал один из европейских экоидеологов Кристофер Дэй, — не думайте, что это будет дешево, но думайте, что это будет правильно». И в конце концов выгодно. Причем не только хозяину, но и всем.

Сегодня количество домов, построенных в согласии с экоидеологией, в Европе и в мире исчисляется десятками тысяч. Последствия такой политики вполне ощутимы. В одной Германии ежегодно вводят в строй 600 тысяч единиц нового жилья, при этом энергопотребление жилищного комплекса за последние годы снизилось на 3%.

Правда, обнаруживает Вася, России этот тренд почти не коснулся. Когда Европа впала в энергетический шок, у нас как раз были обнаружены немереные запасы природного газа. В результате вместо стратегии экономии была принята стратегия так называемой газовой паузы, подразумевавшая модернизацию дорогой угольной энергетики за счет временного перехода на дешевый газ. Потом планировался переход на мирный атом, но после Чернобыля страсти по АЭС как-то поутихли. «Газовая пауза» вместо обещанных 15–20 лет затянулась на все тридцать и только сейчас собирается завершиться.

Как себя чувствовал все это время жилищный комплекс, Вася, в общем, знает: сам родился в панельной пятиэтажке. Идея хрущевок с сильно заниженными строительными требованиями была замечательна в тот момент, когда нужно было срочно расселить коммуналки. Когда же массовая жилищная проблема худо-бедно была решена, облегченные строительные ГОСТы остались. Над нашей страной до сих пор витает тезис Хрущева: «Энергии у нас много, а жилье надо строить быстро и дешево». До сих пор считается, что в России проще больше топить, чем лучше строить. В итоге потребление тепла российским жильем составляет две трети от всего потребления энергии — на транспорт и производство уходит всего одна треть.

Технологии: как экономить и как получать тепло

— Так все-таки, что нам нужно, чтобы построить экодом? — деловито вопрошает Вася Юрия Лапина.

— Во-первых, нам нужны теплые стены с теплоизоляцией не меньше 10 единиц, — решительно рубит Лапин.

В хрущевские времена нормальной считалась теплоизоляция в 1 единицу. Только в 90-е годы требования повысили до 3,16 единицы для регионов и 3,15 для Москвы.

—Это сразу поднимает вопрос о материалах. — Вася настроен вполне конкретно.

— Кирпич — плохо, бетон — еще хуже. Дерево — уже лучше, но солома лучше всего. У нее теплоизоляция в два раза выше, чем у дерева. Но нужно сократить все потери тепла, не только через стены. Самое сложное — окна. Наши старые деревянные двойные окна имели теплосопротивление порядка 0,3–0,4 кв.м*?С/Вт. Современные окна — 0,6–0,7. Самые лучшие тройные вакуумные стеклопакеты — это 1,8. Все равно относительно стен они будут тепловыми дырами.

— Что делаем?

— Ставим автоматические теплоставни. По ночам и когда в доме никого нет, они закрываются и хоть на время сокращают выброс тепла.

— Так, — Вася все аккуратно записывает в тетрадку, — идем дальше.

— Дальше вентиляция. Совершенно бессмысленно выбрасывать теплый воздух и запускать свежий холодный. Ставим теплообменник, чтобы приточный воздух нагревался за счет удаляемого. Эти устройства уже давно освоены западной промышленностью и называются теплорекуператоры. Если поставим такой, будем экономить 70–80% энергии, теряемой при вентиляции. Некоторые гарантируют все 90%, но я, пока сам не увижу, не поверю. Если исследовать, сколько и где нам нужно свежего воздуха, то в зависимости от внутренних интерьеров и автоматики мы можем сделать систему очень экономичной. Ну, например, можно подавать свежий воздух непосредственно в зону дыхания спящего человека. Если все это по уму сделать, тепловой комфорт в доме резко повышается. Нам же нужен комфорт, а не средняя температура по больнице.

— Это как? — уточняет Вася.

— В домах вообще большие перепады температур, — развивает Лапин, — рядом с окном — вдали от окна, под потолком — возле пола. Средняя температура может быть нормальной, но мы все равно будем мерзнуть, потому что весь теплый воздух уйдет к потолку. Так вот, в экодоме надо добиться именно комфорта, то есть сократить перепады температур. Например, делаем теплый пол.

— Чем будем греть?

— Разные есть способы. Например, трубы с удаляемым воздухом под полом проложить. Но есть еще одна проблема — мостики холода. Все твердые материалы в конструкции будут такими мостиками, через которые тепло уходит. Вот рама металлическая или там пластиковая — это и есть мостик. От них часто никуда не деться, но их количество надо сократить. Например, если у нас есть балкон, то делаем его не на ригеле, то есть не на жесткой балке, а на поддерживающих внешних стоечках. Двери желательно делать с тамбурами. Так мы раз в десять сократим теплопотери, — оценивает Лапин.

— А зимой что делать?

— Теплоаккумулятор. Простейший тип — большой бак с водой. Теплоизолированный. Но нам еще на горячее водоснабжение требуется тепло. Это же 20–30% от мощности системы отопления. Где взять? Из дополнительных источников энергии, которые у нас либо в доме, либо на участке. Это может быть ветровой двигатель, солнечная батарея, малая ГЭС. Что нам по экономике подходит, то и ставим. Получаем теплонезависимый дом. А если еще и стоки утилизировать, отходы раздельно собирать, то получим дом ресурсоэффективный.

Условный Вася уже исписал блокнотик рекомендациями теоретика. Теперь надо искать практика, который это все воплотит в реальные сметы, материалы, стены, крыши и прочее домовое хозяйство.

Реализация: солома, ветряки и батареи

С практиками у нас так же небогато, как и с теоретиками. После долгих поисков Вася находит энтузиаста — Владислава Блажевича, совладельца компании JamesLarkinTechnologies, профессионального архитектора, вполне успешного в гостиничном строительстве. Ну, гостиницы каждый может строить, а вот попробуйте у нас построить экодом! Влад — человек азартный.

— Я когда пять лет назад заказчикам предлагал что-то в этом духе, мне пальцем у виска крутили: мол, совсем уже эти архитекторы с ума посходили, зажрались, — усмехается Владислав. — А теперь, я смотрю, ничего, слушают, интересуются. Правда, у нас идет постоянная битва натуропатов и технократов. Под экодомом в основном понимают чистые технологии. Вот думают, что мы набьем дом автоматикой, как у Билла Гейтса, и будет у нас все экологично, — вздыхает он, — но у нас же вообще нет рынка экотехнологий. Это все на откупе у энтузиастов вроде меня да Лапина. То, что мы сейчас слышим про инновации и экологию, — это же все театр абсурда.

— А хоть один построенный дом есть? — Как положено грамотному заказчику, Вася ищет успешные примеры.

— Ни одного не знаю. Если только вот у Широкова в Белоруссии есть что-то из соломы.

Вася про солому уже слышал. Когда-то в начале 90-х годов некий инженер-конструктор космической техники из тогда еще союзной республики Белоруссии узнал об американской технологии строительства из соломенных блоков. Так строили первые поселенцы в прериях, где леса было не достать. Потом про солому забыли почти на век, а в 70-х какие-то американские энтузиасты про нее вспомнили. К ним-то на мастер-класс и попал белорус Широков.

В результате из соломы в Белоруссии построена деревня Занорочь, пара домов в Минске и еще с десяток частных домиков по всей стране. И все. А между тем теплоизоляционные свойства соломенных блоков превышают показатели большинства известных утеплителей. Как абсолютно естественный природный материал, она идеально распределяет тепло, дышит, регулирует влажность и чуть ли не озонирует воздух. Дешевизна соломы сногсшибательная, технология проста до слез. Соломенные блоки Широкова оценили европейцы. Например, в Германии число соломенных домов уже исчисляется многими сотнями. Китайцы начали строительство домов из рисовой соломы.

— А у нас можно купить эти соломенные блоки? — Это снова Вася со своими блокнотами.

— Нет, — вздыхает Влад, — рынка, куда вы придете и скажете: вот, хочу экодом, дайте мне вот эту солому, вот этот рекуператор, вот этот ветряк, — такого нет. Все в разных местах как-то кем-то делается. Например, есть компании, которые торгуют ветряками. Но пока это не женится с экодомом. И цена получается космическая. Четыре тысячи долларов за инвектор, десять тысяч за аккумулятор.

— Так все-таки насчет цены… — упорно настаивает Вася.

Влад опять вздыхает.

— Если мы просто строим каркасный дом с заполнением из соломы, он будет стоить довольно дешево — где-то 10–15 тысяч рублей за квадратный метр. Но только инженерка для энергосбережения будет стоить еще столько же. То есть на круг получится 30–40 тысяч рублей за квадратный метр. Это если только дом посчитать. Без ветряка.

Вася начинает считать. Получается, что за дом нужно выложить примерно четыре с половиной миллиона! И это не считая внутренней отделки.

Но дом — это полбеды. Стоимость ветряка в зависимости от конструкции и мощности колеблется от 80 до 280 тыс. рублей. Солнечная батарея обойдется еще дороже: установка мощностью 1 кВт стоит примерно 70 тыс. рублей, а за 30 кВт уже придется выложить два миллиона. Плюс 15–20% от стоимости батареи надо накинуть на монтажные работы.

Цена эффективного биотуалета современной конструкции — от 100 до 200 тыс. рублей. Российский стокоочиститель «Альта-био», рассчитанный на пятерых жителей дома, обойдется в 100–125 тыс. рублей вместе с установкой.

Вася прикидывает примерную стоимость одного отдельно взятого экодома. Получается около 7 млн рублей. Это без земли и всех оформительских процедур. Если посчитать все вместе, получится не меньше 10 млн. И это при самых скромных подсчетах. Если иметь в виду, что стоимость электроэнергии по Московской области на 2010 год составляет 2,15 рубля за киловатт-час, то экодом не окупит себя практически никогда. Никаких налоговых или кредитных преференций для энтузиастов экостроя, разумеется, нет. В глазах государства они выглядят не национальными героями, как на Западе, а, скорее, опасными чудаками. Попытка что-то сэкономить в нашей стране — энергию, ресурсы, деньги, нервы — для рядового гражданина слишком дорогое удовольствие.

Практика: не хватает воли и технического регламента

Вася — человек упорный. И даже столкнувшись с угрожающими суммами, продолжает искать возможности для реализации своей зеленой мечты.

— Как современные российские строители представляют себе концепцию экодома? — осторожно спрашивает он у Александра Львовского, главы московского представительства компании HONKA.

— Я думаю, никак не представляют. Если вы про всех спрашиваете, — с решительной и убежденной мрачностью в голосе отвечает Львовский. — Этот вопрос все время выдирается из контекста. Энергосберегающие концепции — это что-то вроде местных легенд и мифов. Если в одном месте что-то применили, сэкономили, а в другом не применили и не сэкономили, то на круг все равно будет нулевой результат. Если в одном доме стоят все эти рекуператоры, а к нему идет тепловая магистраль, которая греет вокруг себя километр земли, то это уже никакой не экодом.

— Но с чего-то же надо начинать, — робко возражает Вася.

— Но это не строители должны начинать, — рубит Львовский, — они любые технологии освоят, построят из чего угодно. Хотите из соломы — будет из соломы. Материалы, технологии — все это вторично. У строителей проблема другая. У нас вообще отсутствует технический регламент. Нет связи между производством технических материалов и строительными нормами. Никто ничего не регламентирует.

Васин энтузиазм упирается в такое количество привходящих факторов, что…

— У нас это практически невозможно, — печально резюмирует Тимур Сайфутдинов, управляющий директор департамента жилой недвижимости компании Blackwood. — Мы же где находимся? Правильно, чуть впереди развивающихся стран. Совсем чуть-чуть впереди. Экологичный, умный дом вместе с ветряком, специальными стенами, стеклами и со всеми делами будет стоить таких денег, каких у нас никто не зарабатывает. Поэтому у нас и строят этот ужас из быстросборных панелей.

— Вы можете сделать какой-то прогноз на будущее? Ведь мировой тренд — именно экологическое строительство, — продолжает настаивать Вася. В конце концов, у него есть дети.

— У нас до этого не меньше тридцати лет, — хмыкает Тимур, — и это еще нормально. Но если не прекратим делать ставку на нефть и газ, и через тридцать лет ничего не получится. Вот не было бы нефти, тогда все бы начали крутиться. А так зачем? Выстроил трубопровод — и все. Это же легкие деньги. Не надо ни о чем задумываться.

Но Вася все-таки задумался. Похоже, что, желая построить один-единственный экологический дом, он окажется перед необходимостью перестраивать всю страну. Может, и правда согласиться с женой и заказать скромную «канадку»? Без выкрутасов.

Эпилог: и все-таки мы его построим

Конец этой истории хочется сделать счастливым.

— Я верю, что экологический дом можно построить уже сейчас, — убеждает Васю Юрий Лапин.

Проект, который он предлагает, по-своему разумен. Начать можно с хорошей теплозащищенной «коробки» из той же соломы, а потом по мере возможности добавлять все остальное. Получится долго, муторно, и на круг по-прежнему дорого, но… это будет правильно!

Все упирается в простой вопрос: хватит ли у Васи мужества и гражданской сознательности? Давайте представим, что все-таки хватит. Первый российский экологический дом должен быть построен.

Журнал "Репортаж", 18 ноября 2010, №45 (173)